— Откройте глаза, Николай Константинович, — усмехнулся Романов, — вы давно в Грузии бывали? Там уровень жизни такой, что и не снился нашим крестьянам из Костромской или Вологодской области. И для выравнивания уровней впору применять эту позитивную дискриминацию в обратную сторону — в Россию отчислять 100% доходов, а в Грузию вдвое-втрое меньше.
— Хорошо, я вас понял предельно ясно, — ответил Байбаков, — мы займёмся этой проблемой, бюджет следующего года будет подкорректирован.
— Но это еще не всё, — продолжил Романов, — пункт 22, о сокращении аппаратов управления… это мелко, Николай Константинович, я бы назвал это дешёвым популизмом — экономия получится копеечная, а дезорганизация управления будет серьёзной. Хорошо бы спустить это дело на тормозах… И ещё одно — про планово-убыточные колхозы и шахты, пункты 17 и 27.
— А что с ними не так, Григорий Васильевич?
— Всё не так — почему у нас на 68-м году советской власти имеют место убыточные предприятия? Да еще в таких объемах, что их убытки приходится покрывать 10 миллиардами полновесных рублей?
— Если закрыть эти убыточные колхозы, то куда пойдут их работники? — задал встречный вопрос Байбаков. — То же с шахтами и торфопредприятиями — иногда это единственные работодатели на сотню километров вокруг.
— Никто и не говорит про закрытие, — парировал Романов, — надо совершенствовать условия хозяйствования. Да, я не в безвоздушном пространстве живу, знаю, как живут колхозники в Нечерноземье, но даже и в таких не слишком благоприятных внешних условиях можно работать гораздо продуктивнее… посмотрите на Финляндию ил Швецию.
— Вся территория Швеции возле моря, — пробормотал Байбаков, — к тому же совсем недалеко протекает тёплый Гольфстрим, а у нас в Нечерноземье строго континентальный климат, сезон вегетации в полтора раза меньше.
— Согласен, есть такое дело, — задумался Романов, — и всё равно с планово-убыточными колхозами и шахтами надо что-то делать, совершенно незачем пулять народные средства в эту чёрную дыру.
— И ещё,— добавил он, — мне не очень понятно жёсткое перераспределение бюджетных средств в пользу отраслей группы А, производство средств производства. В ущерб группе Б, лёгкая, мебельная промышленности, пищевка, сельское хозяйство.
— Вы же знаете, Григорий Васильевич, — отвечал Байбаков, — средства производства это альфа и омега нашего народного хозяйства, там ведь в том числе выпускаются станки и для пищёвки. Кроме того, группа А это наша оборонка, пренебрежение которой совершенно недопустимо.
— Оборонку давайте оставим за скобками, — перелистнул Романов очередной лист в блокноте, — давайте поговорим о всём остальном. Вот по справке, которую мне составили во Внешторге, у нас на ближайшие пять лет запланировано начало строительства таких крупных предприятий, как Камский тракторный завод в Елабуге, нефтеперерабатывающий завод в Ачинске и производство полипропилена в Ставрополе. Лично я считаю всё это излишним в существующих условиях.
— Решения по строительству этих заводов принималось коллегиально, — ответил Байбаков, — все визы имеются.
— Завтра же подниму эти вопросы на заседании правительства, — черкнул у себя в блокноте Романов. — Теперь про атомную энергетику…
— Не совсем моя область, — заметил Байбаков, — но слушаю внимательно.
— Отчего здесь сложился такой перекос в сторону Украины? Одновременно планируется строительство пяти АЭС в этой республике? Чернобыльская, Ровенская, Хмельницкая, Южно-Украинская, а в Запорожье вообще предусмотрено 6 энергоблоков! Это даже с той же точки зрения безопасности неправильно.
— И что вы предлагаете, Григорий Васильевич?
— Все эти стройки уже начаты, замораживать их непродуктивно, но число энергоблоков на каждой станции необходимо резко сократить. На Украине нет таких потребностей в новых мощностях, надо развивать энергетику в России.
— Хорошо, — ответил Байбаков, — я поддержу вас на ближайшей коллегии. Ещё какие-то вопросы по бюджету остались?
— Да, последний, — ответил Романов. — Нужно также резко сокращать нашу безвозмездную помощь зарубежным странам. Вот пункт 18, который совсекретный, он же именно про эту помощь?
— Да, вы правы, — поморщился Байбаков, — на эти цели предусмотрено выделение 15,5 миллиардов на текущий год.
— А раскладка по странам какая? — поинтересовался Романов.
— Я не захватил соответствующих документов, но на память могу сказать, что первые места там занимают Польша, Болгария и Индия.
— В Болгарии и Индии у нас большие стройки, а Польша почему в этом списке оказалась?
— У них большие долги перед Западом, которые ещё при Гереке образовались, их необходимо погашать, а собственных средств у поляков немного… — прокомментировал Байбаков. — Вот мы и помогаем.
— Ясно… — бросил Романов. — Это всё тоже надо резать и сокращать, у нас своих проблем достаточно, чтобы разным приживалкам ещё помогать. И никаких новых проектов, типа Асуанской плотины или комбината в Бокаро — жить надо по средствам.
— И совсем уже последнее… — сказал он напоследок, — строительная отрасль нуждается в быстром и энергичном развитии.
— Почему, Григорий Васильевич? — решил уточнить Байбаков.
— Мы планируем развивать индивидуальное жилищное строительство, а для этого понадобится очень много строительных материалов, инструментов и рабочих рук.
Украина
Щербицкий как-то очень быстро узнал о планах сокращения атомных станций на Украине и напросился на беседу к Романову буквально через день после беседы с Байбаковым.
— Григорий Васильевич, — начал он разговор с обидой в голосе, — я не совсем понимаю, почему урезаются планы по Запорожской АЭС? И по другим тоже.
— Понимаете, Владимир Васильевич, в чём дело, — подвёл его к карте СССР Романов, — вот тут отмечены все ваши станции…
— Ну да, я не хуже вас знаю, где они расположены.
— А знаете ли вы, сколько населения проживает, к примеру, возле Чернобыльской АЭС?
— Наверно немало, — удивлённо отвечал Щербицкий, — но ведь АЭС абсолютно безопасны, как нас уверяют Александров с коллегами.
— Слышали такое название «Тримайл Айленд»? — спросил Романов. — они там в Америке тоже считали, что АЭС абсолютно безопасны, а в результате эвакуировали около ста тысяч жителей.
— Это наверно случайность, — ответил Щербицкий.
— А про аварию на Ленинградской АЭС слышали? Там удалось затормозить ситуацию за считанные секунды до того, как она стала неуправляемой. Один раз случайность, да, но два раза это уже закономерность — будем дожидаться третьего раза, который называется системой?
— То есть вы хотите сказать, что развитие атомной энергетики у нас в стране будет заторможено?
— В ближайшую пятилетку — да, есть такие планы. Пока не разработаем достаточно безопасные принципы работы. Только поэтому и сокращается число вводимых блоков в вашей республике, а не потому, как вы подумали…
— Хитрый вы, Григорий Васильевич, — погрозил ему пальцем Щербицкий.
— Но раз уж вы пришли, — продолжил Романов, — давайте поговорим и о других проблемах Украины.
— Например? — спросил Щербицкий, усаживаясь в кресло.
— Например о росте национализма, особенно в западных областях…
Глава 26. Украина и нефть
— У нас нет таких проблем, — гордо ответил тот, — с 59-го года нет, когда поймали и посадили последнего бандеровца.
— А у меня другие сведения, — Романов достал сигарету и закурил, как паровоз. — Корни нынешнего подъёма украинского национализма растут, как вы наверно и сами знаете, Владимир Васильевич, из той самой хрущёвской реабилитации 55 года…
— Но ведь в том решении Украина отдельно не выделялась, — проявил знание исторических документов Щербицкий, — реабилитировались вообще все лица, сотрудничавшие с фашистами.
— Верно, — выпустил кольцо дыма в потолок Романов, — однако и вы согласитесь со мной, что украинцы в этом списке составляли почти половину. Соответственно эти бывшие бандеровцы, они же мельниковцы и оуновцы получили возможность совершенно свободно вернуться на свою историческую родину. А учитывая тот факт, что в лагерях они в очень больших количествах устраивались на золотые прииски, вернулись они не голыми, как соколы, а с деньгами. Это раз.
